"Боже, храни Робин Гуда!" - восклицаю я и продолжаю чтение баллад о храбром йомене. Интерес к любимцу детства воспылал с новой силой и меня опять угораздило стать почитательницей очередного давно умершего героя английских легенд и преданий. Слог в балладах удивительно красивый, но вышедшие из употребления поэтические слова так и заставляют лезть глаза на лоб, а руки в словарь. Я влюбилась в устаревшее "yon" и шотландское "lass", а незатейливое "Derry derry down" напеваю вот уже третьи сутки.
В добавок ко всему мне подарили сборник "Из ранней валлийской поэзии", над которым я готова чахнуть, как Кощей над своим златом. Книжица двуязычная, с комментариями к валлийскому и со множеством ссылок на первоисточники и переведенные издания, и после всего этого в голову ко мне начинают закрадываться мысли "отчего я не филолог?" и "а не выучить ли гэльский или валлийский?"

Привет тебе, третий десяток! 8)

Безлунная ночь и далёкие всполохи молний – лучшего часа и не найти для игры с архетипами.

Яга – древняя. Хтоническая. Яга – неумолимая богиня смерти. Архетип изумительный и многогранный, я бы даже сказала, буквально многоликий. Архетипы вообще материя крайне интригующая и тонкая. Я люблю работать с ними через куклы – каждый раз это огромное приключение к себе и к целому народу, в глубоком молчании и сосредоточении.

Прошлой ночью, под шелест дождя и треск свечах, создавалась кукла. Плелись узлы на юбке и рубашке, и вязалось помело. "Хто яе ўбачыць - знямее, да каго дакранецца - памрэ". Встретиться с Ягой - встретиться со страхом смерти; сразиться с ней - преодолеть страх. А до этого еще пройтись по Калиновому Мосту, пересечь Огненную реку и тогда уж встретится с одноногой Ягой. В дикой чаще своего бессознательного отыскать избу, где живет этот персонифицированный страх смерти, постучаться, сказать волшебную формулу и войти. Разглядеть в мигающих отблесках свечного пламени свою древнюю безобразную Старуху, осмелиться приблизиться к ней, коснуться морщинистых холодных рук и взглянуть в глаза собственной смерти. Держать в руках только что созданную куклу Яги в ночной час, когда на небосклоне полыхают зарницы и время давно за полночь – действительно жутко.

Смотрю на свою Ягу - она кудлатая и седая, со спутанными патлами и торчащими из них перьями птиц; ее длинная юбка вся в лохмотьях и подпоясана льняным шнуром. Яга пахнет лесом – хвоей и вереском. Она теперь моя.

Сны уносят в пустых вагонах, гонят железнодорожными путями в чужие далёкие города. Рвутся до времени связи, молчат телефоны, обещания пророчат встречу на закате седьмого дня, а над головой раскрывается бесконечное небо, зияющее звездными прорехами. Много свободы и дорог, людей, которым за помощь можно платить балладой или легендой, змеистых рельсов и летнее золотисто-зеленое утро. В сны проникает свобода, встряхивает и обостряет чувства, и уже хочется рвануться с места, захватит блокнот и куртку, и бродить по селениям кудлатой нищенкой с зелеными глазами.


А на днях, что за диво, встретился мне в магазине один юноша, поразительно напоминающий Снейпа-семикурсника. Моё благословенное бессознательное заприметило черные волосы и среагировала именно на них. Я прищурилась. Юноша стоял с абсолютно снейповским, безучастным покерфэйсом, флегматично разглядывал покупателей. Он был продавцом. В колбасном отделе. Я зажала рот рукой, сдерживая рвущийся наружу гогот, и поспешно ретировалась в дальний угол магазина. Но любопытство и испортившееся зрение дают о себе знать – щуриться приходилось все интенсивнее и толку от этого становилось все меньше. С важным видом прошлась мимо юного продавца, кидая короткие взгляды в его сторону, а затем крайне заинтересованно изучая соки, специи и детское питание. Потом повторила все тоже самое, но в обратном направлении, раздираемая любопытством и жгучим желание расхохотаться на весь магазин. Мышцы пресса уже трещали.
«Здесь молодой снейп, - строчу подруге смс, - он колбасу продает»
«Сфотографируй, - советует она, - скажи, что для Ежедневного Пророка».
Напоследок я деловито купила молочный коктейль и обосновалась в очереди к кассе. Прямо напротив мясного отдела. Юноша взвешивал сосиски какой-то женщине, а я глазела и хихикала с этой картины.
«Ну, почему в колбасном, Мерлин!? Почему не фрукты? – я обреченно возвела глаза к магазиновскому потолку, вздохнула и последний раз взглянула на молодого брюнета. Он снова стоял один с очаровательным безразлично скучающим выражением лица. - Ладно. Заеду сюда еще как-нибудь. Коктейль куплю. »

«М-м-м-м маги-маги!» напевала девица, пританцовывая перед настенными изображениями Северуса Снейпа, Гендальфа и Бердслеевского Мерлина.

«Дом — там, где твое сердце. Там, где твое искусство».

Дж. Харрис, "Ежевичное вино"

Что бы отвести от себя чары, достаточно скрутить фигу и нврб прочесть: "Ражон табе ў горла, дзяркач у зубы, соль у вочы"

Ну, лол же ))) Предки радуют и потешают находчивостью.

утренняя импровизации на берегу разлившейся реки

Хочу быть чайкой, - шепчу я и с надеждой щурюсь на свои руки. Те все еще человеческие.

Чайки принесли весну, разбудили утром пронзительными криками, пробуравив ими оконную раму и завесу сна. На улице тепло и пасмурно, цветут подснежники, высаженные заботливыми руками под окнами старого деревянного дома; а я гляжу на серые тучи и с замиранием сердца жду, когда небо взорвется раскатами грома. Никон ждет вместе со мной, но он ждет лета, шелковых лент, флейту, перья, русалок, кикимор, ведьм, рыжих девиц и девиц с льняными волосами, рыцарей и прочую очаровательную нечисть, обещавшую явится на чаепитие. Ва-си-лиск. Нет, он не придет. Жаль. Эта тварь исключительно редкая в наших краях. Зато трава от него есть, и по поверьям весьма действенная. Трава есть, а василиска нет 8)

Я ищу работу литредактора, или чего-то смежного, связанного с лит. творчеством, написанием статей или их коррекцией, а мне предлагают вакансию торгового агента, от которой я прихожу в экзистенциальный ужас. В университет новый экзаменационный проект: особенности германо-скандинавской религиозной системы. Подумать только, каким отчаянным и нелепым образом я вплетаю свои интересы в канву вузовской программы обучения.

Чайки проносятся мимо открытого окна с воинственными криками. Хочется ринуться за ними вслед, но руки все еще не оперились.