Деревянные буквы выстраиваются в слово.
Утром разговоры о скорой кончине лета. Ближе к вечеру - пряный чай с молоком в глиняной кружке, пляски в остывающей комнате - своеобразная тризна по трем месяцам тепла и солнца. Тимьян и лаванда уступают место шафрану и гвоздике - кухонная магия меняет свой оттенок и аромат. Лето заканчивается там же, где и началось - в лесу.
А в квартире стены пустеют, с них снимаются все фотографии, открытки, записки. Стены наги. Только портрет любимого писателя чернеет на зеленом море обоев, как напоминание о некой константе. Быть с Бэнксом, засыпать с Воннегутом, восхищаться Пажем, обожать Во, но неизменно возвращаться к Францу.
Я всегда думаю об Офелии, когда мне грустно. Или наоборот, когда грустно, то я вспоминаю Офелию. А может быть это Офелия думает обо мне, когда грустит, к примеру, Гамлет.
Чары, некогда связанные в слова, вплетенные в ткань бытия, уснувшие на время, вновь ожили. Ярким воспоминанием, всполохом молний, порывом ветра ворвались в привычную обыденность, рассыпались в днях, повисли каменьями на запястье.
Деревянные буквы выстраиваются в слово HOME .