Городские часы пробили восемь, объявляя час приближения сумерек. Из переулка на улицу вынырнул человек в темно-синей униформе и высокой фуражке с козырьком. Он прошел вдоль ряда притихших домов, придерживая одной рукой длинную лестницу, а второй размахивая в такт походке; коротко приветственно кивнул нескольким прохожим и остановился в начале улицы. Фонарщик облокотил узкую кованную лестницу о фонарный столб и ловко, как кот, взобрался наверх. Затем открыл стеклянное окошко, зажег фитиль, пропитанный керосином. Убедившись, что огонек разгорелся, спустился вниз, водрузил на плечо лестницу и ровным шагом направился к следующему фонарю.
Мужчина и женщина брели по аллеям, рассматривая город, будто бы в первый раз. Они рассуждали о Гюго, вспоминали другие, чужие им города и улыбались профилю друг друга. "Ну, возьми же меня за руку" - думалось ей тогда. Однако, в тот вечер было сыро и холодно и всю дорогу руки они держали в карманах. Город сыпался желтыми листьями, тонул в лужах и тусклом мерцающем свете фонарей. Был сентябрь.