Улыбаюсь тыквенному Джеку, Джек улыбается мне. Каждый год за несколько дней перед самой-темной-ночью его глаза и улыбка вспыхивают оранжевым огнем, горят в темноте, а затем он вдруг стареет, сморщивается, как старик, и уходит, чтобы встретиться в следующем октябре.
Конец месяца слишком теплый, в пальто жарко, в ботиках тесно, золотом светятся березы - единственные, кто еще не сбросил листья. Я думаю о том, какой сварить тыквенный суп, выпить морс из клюквы погулять по лесу, а в магазинах, в витринах уже появляются рождественские украшения. Нет, ну что за спешка?
Проживать дни медленно и неспешно - такая нынче роскошь. Но сколько в ней кроется удовольствия от о момента.
Осенью (да, и ноябрь тоже!) - читать книги о болотах, вересковых пустошах, готике и тайнах, есть чизкейк с клюквой, пить облепиховый чай, варить суп из кукурузы и тыквы, украшать дом маленькими тыквами, зажигать свечи, разливать душистые масла, оставлять вереск в вазах и терпкие хризантемы, раскладывать карты, смотреть любимый фильм о пугливом констебле, и медленно неспешно двигаться к зиме.
Конец месяца слишком теплый, в пальто жарко, в ботиках тесно, золотом светятся березы - единственные, кто еще не сбросил листья. Я думаю о том, какой сварить тыквенный суп, выпить морс из клюквы погулять по лесу, а в магазинах, в витринах уже появляются рождественские украшения. Нет, ну что за спешка?
Проживать дни медленно и неспешно - такая нынче роскошь. Но сколько в ней кроется удовольствия от о момента.
Осенью (да, и ноябрь тоже!) - читать книги о болотах, вересковых пустошах, готике и тайнах, есть чизкейк с клюквой, пить облепиховый чай, варить суп из кукурузы и тыквы, украшать дом маленькими тыквами, зажигать свечи, разливать душистые масла, оставлять вереск в вазах и терпкие хризантемы, раскладывать карты, смотреть любимый фильм о пугливом констебле, и медленно неспешно двигаться к зиме.