Снаружи одеяла мир неуютно холодный и темный. Вылезать нет ни желания, ни сил. В комнате аромат розовго дерева и зеленого чая, воздух сухой, с балкона тянет пробирающей до костей свежестью. Перед выходом ищутся перчатки, ищутся и не находятся; наскоро наматывается на шею шарф, хватается фотоаппарат. Этой осенью город я еще не видела, мы с ниим не встречались. Только однажды и ненадолго сеть домиков окутала меня дымом костров и желтым светом фонарей и листьев. Есть улицы, на которых вечная осень.

А вечером, перед сном старая сказка о холодной зиме, двенадцати воронах и магии.

А квартира-то, квартира остывает! Залезть к полуночи под одеяло и дрожать от холода простыней. Никаких вам там метафор и алегорий о пустых постелях, все прозаичнее: температура за окном падает, и в комнату пробирается липкая сырость, воздух льется в легкие как вода. Чай пить литрами, обниматься с грелкой и носки теплые по самые уши натягивать - вот какая осень.

ах, да.
Двадцать четвертый год приносит наконец-то нечто в духе " а в мою молодость...". Все чаще вспоминается ( без отсылок к политеке) Крым. Лучшие воспоминания дества живут в запахах дынь и персиков, в криках чаек и зеленых силуетах кипарисов. Кипарисы - это вообще отдельные истории, которые можно говорить часами. "Ты помнишь, как было?.." спрашиваю я сестру, и она кивает. Нам остаются обрывки снов и старые сувениры да фотографии.
Тетрисы, приставки, дворовые игры, зеленые абрикосы, молоко в стекляных бутылках с пробками из фольги, заколки-бабочки, чьи крылышки терепещут при каждом повороте головы, видиомагнитофоны и мультики после обеда по ТВ. "А помнишь, в дестве...." - сейчас звучит все чаще.

Пока я все оттягиваю переезд в лес, лес перебирается потихоньку ко мне. Деревянной посудой, ловушками для ветра, замшелой корой на подоконнике, травами в свежем чае. Ручной дракон свернулся на груди оберегом - подарок от друга-чародея.
Лето этого года спонтанное и ягодное. Дом и лес - дава основных слова, две идеи. Из Пущи привезены кусочки дуба, которые станут скоро кулонами и брошками. А вечерами звенят бокалы с вином - немного буржуйства в перерывах между готовкой в котелке и чаем с запахом дыма.

А вот и лето
В прошлом году встречала его в лесах и лугах, в это - украдкой наблюдаю из рабочего кабинета, из окна машины, рассматриваю через линзу объектива. Я осознаю что лето наступило, когда нахожу в шкафу шелковое сизое платье.
Всю весну моими гостями были гадальные карты. Не мои, конечно, но той самой, то умеет с ними говорить. Они шептали очень многое, сулили и предрекали. А что будет из этого -поглядим потом.
Ягоды уже спеют, зеленеет мята и пряные травы, остывает традиционный зеленый час с жасмином. На авансцену выходит Офицер.

Из теплого только чай и плед. С вечера зажигаю свечу , что бы ртуть на термометре поднялась на несколько отметок вверх, и в комнате можно было хотя бы не дрожать. Из-за проклятого холода все время хочется спать, и все идеи, стремления и намерения покрываются ледяной коркой. Над кроватью табличка с меловой надписью " keep calm". Не знаю, вдруг поможет.
У меня тут настоящий чародей объявился, подпустил близко и даже позволил по шерсти погладить. Улыбаюсь ему, будет мне другом.

Мне нужен был такой человек рядом, с которым можно было бы обмениваться при встрече язвительными замечаниями и наслаждаться такой игрой. Но всякий раз отношение с претендентом на это место складывались парадоксально человечные, и вместо тончайшей иронии или неприкрытого сарказма мы дарили друг другу поддержку и комплименты.
В жизни теперь появился Офицер. Он то и раньше был, но безымянным, непонятным. Что делать со всеми этими Офицерами да Царевичами, я не знаю. Тут с давно умершими президентами и писателями пока не понятно, а живых-то куда размещать? И то ли нервы сдавать начали, то ли Янси и Гейман так радуют, что сны - один лучше другого: в духе хоррор и псевдо-готика, по утру только записывать успевай.
И погода, разумеется, мартовская.

Погаси свою атка’к, Уилл, — поддразнил он меня. — Она светит мне прямо в глаза.

Р.Янси. "Ученик монстролога. Проклятье Вендиго".

Пританцовывая на остановке я пишу в смс "Baby it`s cold outside".

Утро начинается всегда одинаково - с теплых носков, молчаливого кофе, джаза. Мною обещано много писем, куплена бумага и конверты, заправлены фиолетовые чернила, но рука всякий раз застывает над белой бумагой и письмо откладываться на следующий день. Дальше - циклограмма, как у Гегеля. Вспоминая о мужчинах, я говорю "Гамлет" и "Кафка". Ассоциативная цепочка непонятна даже мне самой.
В обед приходят гости. Для них варится индийский чай с молоком, запах корицы и гвоздики крадется по коридору.
А вечером на кухне вершиться пряная магия - в доме пахнет имбирным печеньем, какао и мандаринами. "Silver Bells" поет Дин Мартин, а в оставленной книге старик Скрудж возвращается домой, еще не зная о предстоящей встрече.

С приходом осени в комнате сгущается сумрак. Воздух становится разреженным и сырым, пахнет пряностями. Я мерзну.
Неожиданно сваливается еще одно путешествие, зимой планируется другое. Отели - это одна из самых приятных вещей в чужих городах. Спать в гостиничных номерах также сладко, как и на собственном уютном ложе.
Через несколько минут уже октябрь. Заветная книга открыта и ждет полуночи, чтобы в который раз увлечь в созерцание опасной игры. Кто знает, вдруг на этот раз все пойдем по-иному.